[assell]

Обещанное оптимистическое.

ЗЫ: Про матчасть я и так все знаю - раз, тексты, которые пишутся за час набело не мое - два, но через 20 минут, когда начнется вечерняя сессия, его не было бы смысла вешать.

Узкие служебные коридоры, бесконечные двери одинаковыми белыми проемами по обеим сторонам, холодный искусственный свет ламп, зачастую телекамера за поворотом и ведущий перед ней, наговаривающий в микрофон заранее заготовленный текст. Туда-сюда ходят люди: кто-то спешным шагом, относя важные бумаги, кто-то слоняясь – им просто скучно, кто-то неторопливо шествует по своим делам – эти успевают всегда и всюду, попадаются и топчущиеся на месте - эти обычно кого-то ждут. Человек, развалившийся на стуле возле одной из дверей, вероятно, из таких. Возможно, ждет какого-нибудь начальника, задержавшегося за обсуждением неотложных дел. Он укрыт с головой вчерашним номером «Таймс» - читал, похоже, до того, как уснуть. Но на это никто не обращает внимания, здесь и не такое бывает. У всех свои дела, до чужих никому нет дела. И люди ходят туда-сюда и говорят, говорят, говорят…

- Давайте, мадам, аккуратнее, вот сюда. Сейчас мы вас отведем к окну, и вам станет легче.
Два дородных охранника под руки осторожно ведут пожилую женщину в розовой кофте. Ее волосы в беспорядке, крупные очки сползли на нос, и она то и дело вытирает слезы, катящиеся из глаз.
- Простите меня, простите, я не хотела.
- Мадам, нельзя так волноваться из-за снукера. – лысый охранник поудобней подхватывает ее за локоть.- подумаешь, проигрывает красавец с таким счетом, вам о себе думать надо.
- Ну да, - женщина снова суетливо подносит руку к лицу, стараясь перехватить соленые капли до того, как они покатятся по щеке, - простите, я знаю, что это глупо, просто я так ждала, я так… А теперь уже ничего не будет…
- Мадам, вы…

Через пару минут в противоположном направлении проносятся два юнца, один из которых тащит в руках кипу бумаг, второй две здоровые папки. Первый молчит, зато второй просто полыхает безумной радостью.
- Блять… не, ну ты видел, ты видел?! Пиздец ему пришел! Бля... А просто фигею, ну наконец-то кто-то покажет ему его место. Надо было, чтобы его еще до этого размазали, в первом раунде еще, вот было бы клево… Не, ну ты видел, видел, как он его?!!... А вечером…

Какое-то время коридор остается пустым, но это ненадолго. По лестнице поднимается седой грузный мужчина и направляется к двери с надписью «служебное помещение». Он что-то бормочет себе поднос, потом вздыхает, а затем снова начинает бормотать.
- Десять тысяч фунтов. Я поставил десять тысяч… Я мог бы погасить кредит… но я ведь был прав, абсолютно все говорили, что ставить надо на него… А что теперь я скажу жене? Это же были ее деньги.. Как я мог так ошибиться, ведь все … Десять тысяч…

Он уже тянет руку к двери, как она внезапно распахивается, и на него налетает девушка. Она ойкает, бормочет извинения и почти сразу же убегает к самому дальнему повороту, который ведет в подтрибунные помещения. За ней неторопливо выходят двое молодых мужчин. Приветственные кивки, и они с седовласым расходятся в разные стороны: он скрывается за дверью, они идут к лестнице.
- Надо сейчас чего-нибудь перекусить, - говорит тот, что полнее. Второй, в очках, пожимает плечами.
- Возьми что-нибудь с собой или потерпи. Вечером все пройдет быстро и безболезненно
- Да, кто бы мог подумать.
- Ему не стоило бриться. Возможно, тогда у него был бы шанс напугать соперника хотя бы своей бородой, раз игрой не получается.

Проходит еще около получаса, туда-сюда бродят люди, носятся вокруг слова и обрывки разговоров, а на стуле возле одной из дверей по-прежнему сидит, укрывшись вчерашним номером «Таймс», посетитель к какому-то местному начальнику. И только когда стрелки часов опасно близко приближаются к цифре 7, он снимает с себя газету и встает, потягиваясь всем телом так, что рубашка выстрепывается из брюк и вылезает сзади белым хвостом из-под жилетки. Он приводит себя в порядок на ходу – заправляет рубашку, подтягивает бабочку, застегивает жилетку на все пуговицы, кроме последней, одергивает манжеты. В подтрибуном он появляется немного взъерошенный, но с легкой улыбкой на лице. Остается только подхватить кий, который передает ему в руки один из работников турнира, и встать рядом со своим соперником. Тот отвлекается от попыток рассмотреть свое отражение в блестящей плитке.
- Ты где был? Тут народ уже начал волноваться.
- Чего? Боялись, что зарежусь кием, не выдержав унижения? - Мужчина зевает, откидывая голову и сводя лопатки, чтобы размять затекшую спину. – Нет, я пытался поспать.
- И как?
- Плохо. Вокруг ходили какие-то люди и постоянно разговаривали. Кстати, - мужчина заметно оживляется, - некоторые говорили, что ты недоволен ходом матча. Рассчитывал на борьбу, на равного соперника, бла-бла и все такое, а я ожиданий не оправдал.
Брови его собеседника в немом изумлении становятся домиком, а губы образовывают букву «о». Он начинает тихо смеяться.
- И тебя это расстроило?
- Нисколько, - мужчина крутит в левой руке кий, а потом делает несколько шагов сторону, разрывая между ними дистанцию. Им обоим надо настроиться, прежде чем выходить к публике, - Ты меня еще не победил.