Дэмон Хилл берет интервью у Михаэля Шумахера
(разговор состоялся на кануне Гран При Японии 99)
ДХ: Михаэль. Я никогда никого не интервьюировал до этого, так что тебе придется с этим смириться.
МШ: Ты собираешься взять у меня интервью? Я думал, мы просто поболтаем.
ДХ: Хорошо, я собирался задать тебе несколько вопросов, но Мэтт (Бишоп, редактор F1 Racing Group) здесь на всякий случай, если наш разговор вдруг превратится в драку.
МШ: Дэймон, пожалуйста, без драк.
ДХ: Идет. Первый вопрос: Каково давать интервью другому пилоту?
МШ: Хм, немного странно. Это немного похоже на то, когда люди типа Йохена Масса, бывшие гонщики, пробуют себя на медиа-поприще. Немного странно.
ДХ: Так, как ты знаешь это моя последняя гонка.
МШ: Только не говори, что ты собираешься продолжать дальше, ага?
ДХ: Ты мне не веришь? Не, это моя последняя гонка в Ф1. Однако можно предположить, что тебя-то мы еще увидим немного дольше. Как ты будешь продолжать? Есть ли у тебя цели, чего ты хочешь достичь, после чего ты решишь...
МШ: И как давно ты знал, что собираешься бросить?
ДХ: Хм, вообще-то предполагалось, что вопросы здесь задаю я, Михаэль. А если серьезно, я всегда думал, что 40 лет - это тот возраст.
МШ: Да? Но был ли ты уверен в начале сезона, что он станет последним?
ДХ: Нет, я хотел посмотреть, как все обернется. И, я думаю для меня главным фактором была моя конкурентоспособность. Я думаю, как и для тебя - ты знаешь, ты хочешь побеждать. И до тех пор, пока ты можешь - ты продолжаешь.
МШ: Побеждать? Или получать удовольствие от работы? Иногда у тебя нет машины, способной принести победу, однако ты чувствуешь себя относительно неплохо, в сравнении с напарником или кем-нибудь еще. И тогда все хорошо.
ДХ: Да.
МШ: Но были ли у тебя другие причины, семья, например, из-за которых ты захотел закончить выступления?
ДХ: Так же как и у тебя теперь. Я имею в виду семью.
МШ: Да, у меня семья. Но для меня это недостаточный повод для того, чтобы говорить "ОК, еще один или два сезона", или что-нибудь еще в этом роде. Я не знаю. Несколько лет назад я сказал, что еще пять лет и все. Но я так же помню, что когда я только начал, я говорил, что это на три-четыре года и все. И вот теперь уже почти 10 лет, так что... Все нормально до тех пор, пока тебе нравится и все идет хорошо. Но я думаю, что я, возможно, не продержусь до 40!
ДХ: Где-то живет следующий Михаэль Шумахер - где-нибудь рядом, скрывающийся в тени. Как когда ты пришел в Ф1, Айртон был здесь. Всегда для любого чемпиона находится его последователь. Было бы интересно, чтобы нечто подобное произошло сейчас. Потому что сейчас ты существенно доминируешь в Ф1.
МШ: Хм-м. Это что-то, что мне нужно... Да, это было бы чем-то новеньким для меня, потому что до сих пор вся моя карьера выглядела так: я молодой, борюсь против более старших пилотов и стараюсь их победить. И неплохо преуспел в этом. Теперь на определенном этапе мне придется, видимо, испытать нечто новенькое, когда придет новый молодой пилот. Мне никогда не нравились эти сравнения - ты знаешь, все эти разговоры о новом Шумахере или новом Сенне - потому что если появится кто-то новый - у него будет новый характер. Он будет новой независимой персоной и сделает свое собственное имя. Когда-нибудь это случится. Мой отец всегда говорил мне: "Если это случилось, лучше прекращай", он имел в виду то, что затем это может быть опасным. И я думаю, он прав, потому что тебе, возможно, придется переходить пределы своих возможностей, чтобы не отстать, а это может быть опасным.
читать дальшеДХ: Твой отец - важная фигура в твоей карьере?
МШ: Не в частностях, но, в общем, да. Но, как я говорил, не в деталях, потому что очень трудно держать людей в курсе о том, что происходит у нас внутри. Но он следит за моей карьерой извне и высказывает свое мнение. И его личное мнение, которое я только что упоминал, когда я думаю об этом… да, он прав. Он вообще здравомыслящий человек. Но он всегда оставляет мне свободу самому решать, просто дает мне хорошие идеи и рекомендации.
ДХ: Как мне кажется, он владеет картодромом, так?
МШ: Да.
ДХ: Именно так ты пришел в автоспорт?
МШ: Ну, вообще-то, мы не владели им сначала. Мы были достаточно бедны, и если честно - когда мне было 10 у нас не было денег, чтобы продолжать заниматься картингом. Но затем мы наладили прокат картов, которыми владел клуб, и только в последние три года мы владеем всем треком.
ДХ: Но наверняка именно твой отец приобщил тебя, не так ли?
МШ: Мой отец - нетипичный отец в мотоспорте. Ну, ты знаешь, люди, которые всегда любили мотоспорт, ходили на гонки, смотрели их по ТВ. Вовсе нет. Он был строителем и просто любил работать инструментами и все такое. Так что он просто любил ковыряться в гараже. Однажды ему пришла странная идея взять мой карт - детский карт, который я больше не использовал, и поставить в него мотор от старого мотоцикла. Вот так все и произошло, а не потому, что он всегда хотел, чтобы я стал тем, кем стал. Нам просто было весело, отец и сын, развлекающиеся вместе.
ДХ: Да, интересно. Я внимательно наблюдал за тобою многие годы, определенно на раннем этапе моей карьеры в Ф1. Твоя самоуверенность очень заметна со стороны. Это твоя отличительная черта, часто воспринимаемая как высокомерие. Что меня мучает - как ты выработал в себе эту уверенность. С какого момента в своей карьере ты стал думать, что можешь победить кого угодно. Или ты никогда, на самом деле, так не думал?
МШ: Нет, я вовсе не думаю так. У меня вовсе нет такой уверенности, как ты думаешь. Вовсе нет. На самом деле я часто задаю себе вопросы. Когда дела идут не очень, я часто спрашиваю в первую очередь с себя. И я очень стараюсь - я никогда не перестаю стараться. Так что, ты знаешь, лично я не верю, что во мне так много самоуверенности, как думаю люди. Но по сравнению с моими соперниками - я не знаю. Я не знаю их уровень уверенности в себе. Не могу сказать.
ДХ: Но в ключевых моментах... Я имею в виду, я не знаю, каков ты за пределами трека, но в гонках у тебя каменное лицо, если позволишь. Мы не наблюдаем у тебя слишком много эмоций, когда ты на трассе.
МШ: Хех, трудноватенько, когда на мне шлем, а?
ДХ: Угу, именно.
МШ: Ага, а если серьезно, ты знаешь, что видят в нас журналисты? Я имею в виду в первую очередь эмоции. Посмотри на Хяккинена. Показал немного эмоций, немного человеческих эмоций в Монце - ну и что журналисты сделали? Не все конечно, но некоторые? Я имею в виду, они его охаяли. Многие. Так что же делать? ОК, ты должен стараться держать баланс, середину, и тогда ты не покажешь всего, что чувствуешь. Потому что если ты это сделаешь, это обычно против тебя. Так что ты делаешь профессиональную работу, и иногда, делая профессиональную работу, тебе приходится делать не совсем то, что присуще человеку, что естественно. К сожалению, в наши дни пресса даже из хорошей истории, из хороших новостей.. Всегда найдется небольшой процент журналистов, которые сделают из этого плохую историю, плохие новости. Так что ты должен себя защищать. И все мы это делаем, в той или иной степени.
ДХ: ОК, я понимаю, о чем ты говоришь. В этом нельзя преуспевать всегда. Но я чувствую, что, да, ты должен быть очень профессиональным гонщиком, но спорт выживает из-за интереса к нему людей. Я имею в виду то, что, посмотри на себя, твоя марка - когда ты выходишь на подиум, ты подпрыгиваешь и вскидываешь вверх кулак, даже если ты второй. На самом деле я всегда.. я имею в виду, я говорил себе "Он - второй! Какого черта? Я выиграл гонку!"
МШ: Угу, слишком часто.
ДХ: Да, но видишь - ты показывал свои эмоции. Так что временами ты считал, что это нормально - показывать эмоции на публике.
МШ: Я думаю, возможно, я не совсем правильно ответил на твой вопрос, потому что был один раз, когда я показал... Хм, в моем понимании я очень уравновешенная личность. У меня не так много перепадов в настроении. Я достаточно уравновешен. Поэтому мои эмоции не так часто видны слишком сильно - определенно не так сильно, как, возможно, хочется людям. Так что надо действительно постараться, чтобы это случилось. Ты часто видел меня - как ты сказал, моя марка - когда я счастлив. Очень редко ты видел меня, когда я в депрессии и показываю другие эмоции. Я думаю, что есть только один хороший пример этого, прошлогодняя Спа. Но, к счастью, я не слишком часто нахожусь в таком состоянии духа. И надо сильно постараться, чтобы так меня довести, потому что я достаточно уравновешен, и мне не нужны вещи типа тех, которые нужны некоторым поп- и кинозвездам, экстремальные эмоции.
ДХ: Хорошо. Есть ли у тебя амбиции побить рекорды автоспорта - например, число чемпионских титулов. Ну, ты знаешь, Прост выиграл четыре, Фанхио - пять. Это мотивация?
МШ: Ну это имеет определенную значимость. Но это не главное. Главное - стать чемпионом в Ferrari. Ну а как-нибудь потом ты можешь сказать "Я сделал это дважды, так почему бы...". Но к тому времени это будет уже третий титул, так что ты можешь сказать, может замахнуться и на большее. Но это действительно не главное для меня. Меня устроит, как все сложится.
ДХ: Что, если в этот уик-энд, Эдди станет чемпионом? Это тебя как-то лишит того трофея, который ты хотел выиграть сам?
МШ: Возможно, да. Возможно, да. Но если это случится, я, вероятно, смогу сказать, что я - два с половиной раза чемпион мира.
ДХ: Не думаю, что присуждают половинки титула, Михаэль.
МШ: Что ж, тогда они могу отрезать мне как минимум кусочек Эддиного чемпионства! А если серьезно, конечно, я буду немного расстроен. Потому что после стольких лет я бы хотел сделать это сам. Но все знают причины, почему этого не произошло, так что я должен смириться с этим. Если бы я сделал ошибку сам, и поэтому не достиг цели, вот тогда бы я был бы гораздо суровее по отношению к себе.
ДХ: Ты когда-нибудь думал о том, что было бы неплохо иметь равный статус с партнером по команде?
МШ: Это история, как я вижу, неправильно понимается окружающими. У меня никогда не было напарника, который бы изначально не имел возможности победить меня, не имел бы равного статуса. Это моя философия, быстрейший гонщик должен пользоваться поддержкой команды, потому что это лучше для чемпионского титула. И это то, что я сделал. Это то, что я принес в Ferrari. Ты видел, что я помогал Эдди в Малайзии для титула, потому что это укладывается в мою философию. И теперь Эдди получает первоочередное внимание, лучший материал, в Малайзии и здесь (в Японии). Так что не я торможу своих партеров, говоря "Не смейте давать ему те же быстрые детали". Нет. У них у всех были те же самые возможности, что и у меня. Но потому что я 95 процентов времени быстрее напарников кажется, что у нас неравный статус. Это неправда.
ДХ: ОК, возьмем Williams для примера. Что, если бы ты гонялся за них? Даже когда я был там вместе с Простом, и у меня был четкий статус второго пилота, я получал тот же материал на протяжении всего сезона. Неужели то же самое и в Ferrari?
МШ: Нет, послушай. Да. Фактически, сейчас и у Эдди и у меня одинаковые машины. И всегда во всех командах, где я был 95 процентов времени машины были одинаковы. Но бывают моменты, когда делается что-то новое, в большой спешке, и можно подготовить только одну машину или, скажем, двигатель. И тогда я думаю совершенно ясно, кто получит новинку - быстрейший гонщик, или гонщик, сражающийся за титул. И я уверен, что в Williams дела обстоят так же. Я знаю, что сейчас именно так и обстоят дела в Williams. Так что это нормально, и мы просто следуем этому.
ДХ: Да, хорошо.
МШ: Извини, Дэймон, перебью. Я вспомнил, как Джонни критиковал Benetton за то, что у него якобы не было такой же техники. Так вот это полная чушь. Я имею в виду, абсолютная неправда. То есть я хочу сказать, что он действительно имел те же самые возможности, просто не использовал их.
ДХ: ОK. Ну так можешь ты пролить свет на это? Можешь ли ты сказать, почему же ты быстрее других?
МШ: Почему Айртон Сенна был быстрее своих напарников? То есть, как я могу ответить на этот вопрос?
ДХ: Я имею в виду стиль. Как бы ты охарактеризовал свой стиль?
МШ: Я думаю, это больше метод, чем стиль. Я уверен, что моя скорость - в сравнении со скоростью моих напарников, потому что я могу сравнивать себя только с ними - исходит из того, что я могу делать со своими возможностями. Я уверен, что чистая скорость не всегда является ключевой. Важно то, что ты можешь выжать из своего потенциала. Это то, в чем я всегда преуспевал. Ты знаешь, действительно тесно работать с командой, увеличивая свои возможности.
ДХ: Ну, например, мы в Сузуке. Что ты можешь мне подсказать?
МШ: Едь быстрее!
ДХ: Нет, серьезно, похоже на то, что твой стиль немного изменился за эти годы. Как минимум я так думаю. Ты замечаешь?
МШ: О да, несомненно.
ДХ: Я имею в виду, что когда ты был в Benetton, бортовая камера показывала, что ты делаешь 6000 оборотов в минуту своими руками! Ты был очень занят, а теперь, похоже, немного успокоился.
МШ: Это правда, я тебе раскрою причину. Ты помнишь время, когда я ушел из Benetton и пришли Алези и Бергер? Ты помнишь, сколько раз они бились?
ДХ: Да, помню.
МШ: Так вот, если бы ты когда-нибудь поездил на этой машине, Дэймон, ты бы понял, почему я управлял ей так. Я имею в виду, что машина была действительно невероятная. Очень сложная в управлении. Очень острая. Но она была очень быстра, если ты управлял ее ровно на пределе. Теперь же аэродинамика улучшилась так сильно, что нынешние машины намного устойчевее. То же самое можно сказать и о большинстве нынешних болидов. Я думаю твой Jordan тоже очень стабильный болид - во всяком случае по тому, что я вижу, смотря на картинки с твоей бортовой камеры.
(Пришел инженер Ferrari. Он обращается к Шумахеру)
МШ: Мне пора? Еще парочку минут? ОK, Нет, но фактически, конечно мой стиль в определенной степени изменился, да, но это произошло из-за того, что изменилась техника. Я просто адаптируюсь.
ДХ: Действительно, у нас почти вышло время. О чем еще спросить у тебя?
МШ: О чем еще ты хочешь поговорить? Может быть о том, что случилось сегодня с тобою? (Дэймон вылетел на утренней практике)
ДХ: С кем? Со мною?
МШ: Да.
ДХ: Речь не обо мне, Михаэль, я же тебе говорил!
МШ: Ага, но это был нормальный вылет, или проблемы с техникой?
ДХ: Гм, машина была не слишком хороша.
МШ: Н-да?
ДХ: По крайней мере, для меня. Большая проблема.
МШ: Ну а в целом в этом году? По сравнению с предыдущим? Я о том, что сцепные свойства, по-моему, не слишком изменились.. Так что, гм, почему...
ДХ: .... Не могу настроить баланс машины. Вообще. Не так, как я хочу во всяком случае. Ну хорошо, это на самом деле наводит на один хороший вопрос. Потому что я могу сказать, что гонялся на болидах с активной подвеской, болидах с большими жирными сликами и все такое. Так же как и ты. Ты вспоминаешь о том времени, когда машиной было действительно приятно управлять? Болиды, которые были лучше, чем другие, которые подходили тебе лучше?
МШ: О да, безусловно. Активные болиды. Потому что ты привык настраивать их с меньшими компромиссами. Теперь же приходится идти на многие компромиссы, и это очень трудно. Это, конечно, вызов, но мне это не слишком нравится.
ДХ: Верно.
МШ: Активные болиды были очень хороши, и traction-control тоже в какой-то степени.
ДХ: И, если бы ты мог смешать, какими бы ты хотел видеть болиды Ф1?
МШ: Я бы хотел гораздо больше сцепления, да.
ДХ: Ага, я тоже.
МШ: Потому что я не вижу причин, почему мы не можем гоняться на четыре-пять секунд быстрее (на круге). Я говорю о том, что это легко достижимо. И, физически, с этим было бы так же легко справиться. Мы знаем о проблемах с безопасностью и все такое, но видим, как легко нынешние болиды вылетают с трассы - все потому, что слишком мало сцепления. Сегодня гораздо легче вылететь.
ДХ: Да, все верно.
МШ: Угу, поэтому я не согласен на все 100 процентов с теми решениями проблем безопасности, которые мы имеем.
ДХ: Что ж, мне не нравятся нынешние шины, совсем.
МШ: Ну а думаешь ли ты, что это улучшило безопасность - я имею в виду, скорости стали немного меньше?
ДХ: Ну, я просто любил слики. Почему-то мне нравилось чувствовать, как прикатываются шины, когда ты выезжаешь на первых круг. Я чувствовал, как приходит сцепление, можно было действительно почувствовать это. Эти же шины (псевдо-слики), не почувствуешь.
МШ: Да, особенно в этом моменте. С этим беда.
ДХ: Я рад, что ты согласен.
МШ: Но любопытно, как они влияют на разных пилотов. Я о том, что все мы имеет определенные способности, таланты, все мы. Но, может быть, ты можешь использовать их в одной области лучше, чем в другой. Может быть, все дело в этом. То есть, я должен сказать, и возможно тебе, Дэймон, это не понравится, но, может быть, ты достиг возраста, в котором гораздо тяжелей приспосабливаться к новым вещам. И именно поэтому, в конце концов, всегда наступает время, когда новые молодые гонщики приходят, а старики - уходят.
ДХ: Да, и молодые не знают, как оно было раньше, так что они просто имеют дело с тем, что у них есть сейчас - это другой фактор.
МШ: Да, такое тоже возможно.
(Инженер Ferrari снова заходит в офис и делает знаки Шумахеру)
ДХ: Последний вопрос. Ты знаешь рекламу L'Oreal? Шампунь? Ну, ту, где говорится "Потому что я этого стою"? Стоишь ли ты своих денег?
МШ: Сильный вопрос, не так ли?
ДХ: Ты не можешь ответить, да?!
МШ: Нет, Деймон, это ты должен ответить на него для меня!
ДХ: Хорошо, да. Я поработаю над ним. Спасибо за разговор.
МШ: Пожалуйста.
Потащено с
http://www.hill.f-1.ru